Читать книгу "Власовцев в плен не брать  - Сергей Михеенков"

Bren ему нравился. Темп стрельбы, как сразу определил Иван, почти такой же, как и у «дегтяря». Но отдача значительно мягче. Удобнее удерживать в прицеле нужный объект. Чтобы не перегревался ствол, очереди решил делать покороче.

Колонна остановилась. Машины сгрудились. Некоторые катились назад, затем заваливались в кювет или наезжали на машину, ехавшую следом.

Иван обстреливал короткими очередями уже третий грузовик. Из некоторых выскакивали люди в зелёных мундирах. Боши! Он брал их на мушку и посылал очередь за очередью.

Вскоре к ним прибежал Арман.

– Иван! Пулемёты не работают!

Только теперь Иван понял, что огонь со склона ведёт только его Bren.

– Пусть выкинут первые три патрона! Заряжать по двадцать семь!

– Понял!

Арман исчез.

Вскоре заработали и остальные пулемёты.

Атака длилась минут десять – пятнадцать, не больше. Сквозь грохот выстрелов Иван не сразу услышали свист Армана. Командир подавал команду на прекращение огня.

Вовремя, подумал Иван, поглядывая на перегревшийся ствол.

Николь поменяла обойму и принялась заряжать пустую патронами, которые валялись в ящике россыпью.

Партизаны, занимавшие окопы внизу, короткими перебежками приближались к дороге. Их вёл Арман.

Победители должны были собрать трофеи.

Но Иван знал и другое. Обычно все неприятности происходят именно в этот момент. Победителю кажется, что враг повержен, хочется насладиться минутой славы. Осторожность отступает на второй план.

Не ошибся он и в этот раз.

Небольшая бронемашина с открытым верхом и пулемётом на турели мчалась по ближней обочине, стараясь протиснуться вперёд, в голову колонны. За нею бежало около десятка солдат. Немцы то и дело припадали на колено и стреляли вдоль дороги. Они атаковали группу Армана, которая, собрав оружие, не успела уйти. Теперь партизаны пытались укрыться в кустарнике и за придорожными камнями.

Пулемётчики тоже оставили свои позиции на склоне горы и кинулись собирать трофеи, поэтому, когда бронемашина с пулемётом выскочила из-за поворота, по ней открыли огонь лишь несколько стрелков и Bren русского пулемётчика.

Иван попеременно брал в прицел то моторную часть и кабину бронемашины, то пулемётчика и посылал вниз короткие очереди. Немецкий пулемётчик быстро оценил обстоятельства и понял, что главная опасность для него исходит сверху, с горы, из зарослей кустарника, где время от времени вспыхивало и трепетало несколько секунд пламя пулемёта. Немец резко развернул свой МГ и дал длинную очередь вверх.

Началась дуэль.

Иван понял, что, если бронемашина сделает остановку, которая позволит вражескому пулемётчику стрелять прицельно, им с Николь придётся туго. Главное, чтобы она не выскакивала из-за камней.

– Пригнись! Не высовывайся! – И он с силой придавил Николь на дно окопа.

Бронемашина по-прежнему продолжала пробираться в голову колонны, где за разбитыми грузовиками засели партизаны, среди которых был и командир «Маки де Лор».

Немецкие пехотинцы, сопровождавшие бронемашину, вынуждены были залечь на обочине и укрыться за транспортами, чтобы не попасть под пулемётные очереди и винтовочный огонь партизан, засевших на склоне горы.

Когда бронемашина вплотную подобралась к группе Армана, в неё полетели гранты. Пулемётчик ответил длинной очередью. И в это время Иван, воспользовавшись тем, что цель на мгновение остановилась, смёл пулемётчика с бронеплощадки длинной прицельной очередью.

Пехотинцы начали откатываться назад короткими перебежками.

Иван поменял обойму. Взял в прицел крайнего. Вот он сделал два выстрела, вскочил на ноги и бросился в сторону грузовика с распахнутой дверцей кабины. Короткая очередь – и немец, будто споткнувшись, нырнул головой под колесо. Винтовка выпала из его рук.

Попал.

Теперь вон того, который залёг в кювете и лихорадочно осматривает в бинокль склон. Видимо, пытается обнаружить его, Ивана. Иван не стрелял. Надо ждать, решил он. Рано или поздно немец вынужден будет совершить тот же приём, что и его предшественник. Немец убрал бинокль и, оглянувшись в хвост колонны, вскочил, пригнул голову и сделал несколько шагов в направлении той же машины, под которой в тёмной луже лежал его товарищ.

Короткая, в три патрона, очередь! Немец рухнул в кювет.

Попал.

Теперь очередь боша, который ведёт огонь из другого кювета. Он виден хорошо. Огонь ведёт по группе Армана и совершенно не подозревает, что его заметили сверху…

Глава двадцать вторая

В тот день почтальон принёс в дом фрау Бальк тревожную новость – на Западном фронте, в Нормандии, высадился крупный десант англичан, американцев, канадцев и их союзников, а на Восточном, в Белоруссии и в Прибалтике русские крупными силами атаковали германские войска. Под ударом оказалась группа армий «Центр» и часть сил групп армий «Север» и «Северная Украина». Немецкие газеты писали об этом сдержанно, в основном в оптимистичных тонах обрисовывая ситуацию на фронтах. Но фрау Бальк помнила, что точно так же сообщали и о Сталинграде. Потом оказалось, что к катастрофе всё шло с самого начала.

Там, в Сталинграде, навсегда остался её муж.

Теперь – Белоруссия. Над судьбой сына занесён меч.

Фрау Бальк буквально видела этот меч, поднятый над головой её Норберта. Сын казался совсем беззащитным.

Что будет?

Оставалось ждать. Сжать всю себя в кулак терпения и ждать.

Шура молча подавала утренний чай и ждала распоряжений на день.

В последнее время фрау Бальк стала бояться одиночества. Мысль о возможном одиночестве порой доводила её до ужаса. Если эта проклятая война заберёт у неё и сына, то пусть и её похоронит под руинами дома во время очередного налёта английских самолётов. Только вот жалко эту девочку. Война отняла у неё семью, родину, свободу. И если она, фрау Бальк, не позаботится о ней, не пожалеет по-матерински, то русская станет ещё несчастней.

– Садись со мной, девочка моя.

Фрау Бальк указала на стул.

– Спасибо, фрау Бальк. Вы очень добры. С вашего позволения я попью чай немного позже.

– Садись, Александра, садись. Раздели со мной в это тревожное время утренний чай. Сегодня тихо. Посидим спокойно. Англичане не прилетят. Теперь у них много забот на побережье.

Впервые она назвала свою работницу полным именем. Порой ей, потерявшей мужа и теперь с тревогой ожидающей вестей от сына, казалось, что только она, эта несчастная русская девочка из бедной подмосковной деревни, понимает её душу, а значит, и разделяет всю глубину её горя и тревоги. Даже самые близкие, в том числе и те, кто так же, как и она, потеряли в России своих мужей, братьев и сыновей, старались скрывать свои искренние чувства, по делу и без дела демонстрировали свою преданность фюреру и великой миссии германской нации на Востоке. Слушать и наблюдать это фрау Бальк было порой невыносимо. За великую миссию она уже заплатила. Жизнью мужа. Может, этого мало? Может, рейху нужна ещё одна жизнь?